2 дня спустя...

Я не помню, что со мной происходило  в минувшие пару дней. Единственное, что прочно засело  в моей воспалённой памяти - это доктор, приехавший на вызов горничной, что приходит ко мне несколько раз в неделю для уборки. Она пришла как всегда утром и, увидев меня спящим на диване с окровавленной ступнёй, вызвала врача. Помню жуткий запах нашатырного спирта и свои попытки выставить за дверь назойливого доктора. На этом всё. В моей голове воцарила тишина и пустота. Я не о чём уже не думал, не переживал - решил просто погрузиться в работу с головой. Я не брался за документы вот уже два дня. Голова раскалывалась, но не смотря на этот неприятный факт, я всё же поехал на работу. Меня ждали бесконечные пачки документов, отчётов, исков и факсов...
- Мистер Рочестееер... - удивительно мелодично, на одной звучной ноте, протянула молодая рыжеволосая красавица, мягкой поступью вошедшая в мой кабинет. Я оторвался от газеты, которую с интересом читал, увидев в заголовке одной из статей своё имя, и окинул её взглядом. Не высокая, но очень складная, с рыжеватыми волосами и большими голубыми глазками, застенчиво смотрящими на меня сквозь пушистые ресницы, она стояла в дверном проёме и, вероятно, ожидала моего приглашения. Несколько секунд я тупо смотрел на неё, пытаясь вспомнить кто это, и что она делает в моём кабинете. И, кажется уловив мой молчаливый вопрос, девушка улыбнулась и пролепетала:
- Я журналиста. Пришла взять у вас интервью для New York Times.
Точно!
- Проходите. Присаживайтесь.
Играть в вежливого и богатого начальника не было никакого смысла. Моя голова была забита совершенно другими мыслями, не удивительно, что об этом интервью я совершенно забыл. Слишком много маленьких и больших происшествий - наша ссора с Беллой, её отъезд к матери, покупка дорогостоящих акций академии искусств, эта чёртова статья в газете под заголовком «Вечный жених или то, что нельзя купить»... да ещё и неопытная журналистка свалилась на мою голову. Стоило бы отменить встречу, но зная, с каким трудом бедняжка мисс Браун получила час аудиеции у меня, моя совесть не позвонила продолжить её томительное ожидания. Отложив в сторону газету, я полностью сосредоточил своё внимание на ней.
- Приступайте.
Как обычно командный тон и непроницаемое выражение, застывшее на бледном от волнения лице. Она замешкалась, вероятно, поражённая моей решительностью и стремлением всё как можно скорее закончить. Дрожащими руками она вытащила из дамской сумочки папку, из которой тут же извлекла пачку исписанных бумаг, в поисках, полагаю, списка вопросов. Не знаю почему, но эта медлительность меня только раздражала. Я взглянув в окно, чтобы не показывать своих эмоций и не расстраивать горе-журналистку. Ну почему нельзя быть собраннее, в конце концов? Не прошло и пяти минут, как она снова запихнула всё необходимое в папку, оставив перед собой лишь лист с вопросами (я угадал, именно их она и искала) и диктофон.
- И когда мы начнём? - поинтересовался я, чувствуя, что пауза "слегка" затянулась.
- Простите, мистер Рочестер... Итак... Общественность взволнованная последними драматическими событиями вашей личной жизни. Как вы можете прокомментировать случившееся?
Трудно себе представить, как меня бесили и раздражали подобные глупые вопросы. Мало того, что они явно  противоречили всем законам этики и журналистской культуры, но и откровенно лезли в мою жизнь. Отвечать я, естественно, не собирался. Незамедлительно я взглянул на девушку и весьма однозначно напомнил ей о рамках дозволенного:
- Возьмите ручку, мисс, и вычеркните все вопросы, касающиеся моей личной жизни.
Мой намёк был безошибочно понят. Она потянулась за ручкой, и уже через несколько секунд список вопросов уменьшился на половину. Так то лучше.
- Продолжайте.
Признаюсь честно - происходящий абсурд мне уже надоел. Несобранная, неориентированная и крайне взволнованная девушка пыталась промямлить очередной вопрос, и это было невыносимо. Наконец, я не выдержал и предложил:
- Оставьте вопросы, мой секретарь пришлёт всё необходимое на почту вашего издания. Вы свободны.
Ещё несколько утомительных секунд, и она скрылась за дверью. Чёрт, я хам! Но моя усталость от всего на свете была совершенно иного мнения. Мне не было стыдно за резкость, хотя я задумался над тем, чтобы написать этой девушке письмо и извиниться. Но в то же время её непрофессионализм меня крайне разочаровал. Скорее всего, она заменяла кого-то... Нажав на кнопку связь с секретарём, я попросил никому  меня не беспокоить. Больше всего я хотел остаться один. Мои мысли беспорядочно летали в голове, которая как раз в этот момент предательски заболела. Видеть кого-либо я просто не хотел... Да и сосредоточиться на деле было крайне не легко... Кто бы мог подумать, что в таком молчаливом состоянии я проведу почти весь день, лишь раз выйдя из своего укрытия, называемого рабочим кабинетом. Нет, сейчас это квадратное помещение, обставленное шикарной и дорогой мебелью, стало моим маленьким миром. Миром, где не было ничего, кроме моих мыслей.